Девочка | Минотавр | Личные вещи | Сказки | Слова | На главную

В среду его жене исполнилось 42 года, и она вновь стала старше. Он никогда не задумывался над этой ничтожной разницей почти в три месяца, которая, тем не менее, существовала. О скольких вещах он не успевал думать, и сколько ему еще предстояло открыть? Черный декабрь - в этом году на улице не было снега. Взбунтовавшуюся машинку пришлось оставить в ремонтном цехе. Он шагал по морозному тротуару и прикидывал в уме во что обойдется семейный праздник. В воскресенье должны были прийти гости. С каким удовольствием Он избежал бы этого мероприятия. Работа высасывала из мозга все, - работать и в выходной не хотелось.

Шагать пешком было необычно. Он привык постоянно находится за рулем и без машины чувствовал себя не очень уютно. Холод цеплял ладони крохотными крючочками, и руки постепенно становились бесчувственными. Чтобы сократить путь, Он впрыгнул в проезжавшую мимо маршрутку и сел на место за спиной у водителя. Напротив него уже ехало двое мужчин, один из которых был вполовину моложе, а второй наоборот - вполовину старше. Он не обратил на них никакого внимания, разве что передал водителю деньги на билет - машинально. Он не замечал, что шоссе стало белым словно от мелкой соли, и что воздух серебрится миллиардами крохотных искр, а у девушки с белой розой, бегущей по тротуару куда-то за пределы видимости, смеются глаза. Он складывал столбики цифр, не отвлекаясь по мелочам. Заметил лишь солнце, да и то только потому, что оно слишком резало глаза. Нахмурился.

Если бы Он выбрался из расчетов хотя бы на миг, то с удивлением обнаружил бы, что случайные попутчики, вопреки возрастной разнице, - просто друзья. Это могло бы стать для него интересным. С математической точки зрения. Заинтересовать его могло бы и случайное понимание того, в чем Он другой. В этот момент истина играючи проскользнула так близко, едва не коснувшись его одежды отточенным скальпелем своей неумолимости. Но Он как всегда оказался слишком занят, чтобы думать о себе.

Он очень отличался от людей, ехавших в этом автобусе, и от тех, которые ходили пешком. Он носил на плечах шрамы от крыльев, а за плечами - ответственность и надежность. Думать о себе у него не хватало сил, а порой и желания. Думать о нем безумно любила Она, а еще - прятаться у него за спиной, потому что не было на свете места более безопасного.

Кресло скрипнуло и, оставив тиранию точных чисел, Он порывисто, радостно обернулся на привычный звук. Именно так - едва слышно, робко - оно обычно поскрипывало, когда Она забиралась в него с ногами (что Он надеялся увидеть теперь?). Ее не было. По-прежнему. Только большая неопределенная тень нервно скользнула вдоль стены и растворилась в углу, куда не дотягивался свет от настольной лампы. Что-то чудовищное, как громадный паук. Он встал, осторожно подошел ближе и замер. Страха не было. Похожее на предчувствие удачной травли тепло поползло по венам - адреналин. Он напряженно всматривался в серый сгусток угла, постепенно различая висевшие на гвозде старую куртку и связанные за шнурки футбольные бутсы, напоминающие прихваченных за шкирки котят. Чем дольше он смотрел, тем отчетливее проступали по контуру очертания спрятавшейся фигуры. Он привычно размял суставы. Неторопливо - жертва по недомыслию выбрала себе неудачное укрытие, и шансов уйти от охотника у нее практически не было. Точнее, у него. Это был не паук. Мужчина. Абсолютно голый мужчина.

Он сделал уверенный выпад и отшатнулся - сгорбленное тело (можно ли назвать телом тень?) противника нелепо раскорячилось, прыгнуло на стену и проворно пробежало по потолку над его головой в сторону окна. Ящер? Кинулся было вслед, но глаза вдруг отозвались острой болью и потеряли возможность видеть.

Солнце отбило блик и хлестнуло его по зрачкам. Маршрутка заворачивала налево. Парень что-то живо рассказывал своему пожилому спутнику. Колесо микроавтобуса споткнулось о люк, голос говорившего немного подпрыгнул, и последняя фраза стала слышна всем:
- Надежда умирает последней, - в произнесенной банальности оказалось столько задора, что, пожалуй, в этот момент ее авторство всецело принадлежало парнишке.
- Знаешь, мне кажется, надежда не умирает, - невпопад-серьезно возразил молодому друг.

Когда к нему вернулась способность видеть, тень сидела на подоконнике, готовясь сигануть наружу, и вертела в руках круглый, неразличимый в полутьме предмет. Теперь она снова была похожа на мужчину, хотя было в ней что-то и от ящера. Рептилию напоминали то ли точеные скулы, то ли насмешливая ухмылка тонких губ. Стараясь двигаться как можно медленнее, Он осторожно приблизился к столу, босой ступней выдвинул нижний ящик и нащупал пистолет. Оставалось только нагнуться, выхватить оружие и выстрелить в незваного гостя. Вдруг пошатнулся на одной ноге, и тут же серая фигурка исчезла по ту сторону окна, успев швырнуть ему на прощание тот шар, который держала в руках. На этот раз он проиграл.

Когда-то Она научила его ловить на лету яблоки. Схватить брошенный бумажный мячик (больше всего предмет напоминал крупный газетный катыш) было просто. Он с интересом поднес добычу к свету. Оказалось, что это слово и, развернув, Он сумел прочесть: "Надежда". Ему почудилось, что именно так - слово быстро растаяло и потерялось, просочившись сквозь пальцы синим густым туманом.

Он аккуратно повертел в мозгу семь сложенных воедино букв. Отметил повторения - "ад" и "да" (этот простой перевертыш его позабавил), обозначил "еж"а. Отдельно выделил заглавную "Н". Не складывалось. Слово оставалось непонятым. Гоняя его по кругу, Он нашел "дед", "дан" и "жена". Если бы ему удалось проследить логику, он увидел бы путь к разгадке, но все перекрыла неожиданным шумом мысль извне: "надежда не умирает". Он задумался. Надеяться на то, что он станет гонщиком, Он больше не мог, не мог надеяться и на то, что будет футболистом. Да что там, Он не надеялся даже на то, что когда-нибудь все наладится. Но почему, почему и когда Он перестал на это надеяться? И вдруг, удовлетворенно рыкнув, ум нашел нужную формулу: "Надежда не умирает, а подавляется". Чем? Возрастом, привычками, опытом? Или приобретенными стереотипами? Ответить на вопрос чем именно Он не успел - и так чуть не проскочил нужную остановку.

Рынок шумел сотнями голосов, рынок шевелился множеством суетливых рук. Одни обвешивали, другие пытались этого не замечать. Зелень, овощи, фрукты, салаты и сыр... Нужны были только картошка и кило лучшей телятины. Синеглазки Он купил у знакомой торговки и перешел в мясной ряд. Крошенные кости, застрявшие шпильками в плотном дереве рубочного пня, красные лица, запах от которого иных мутило. Он плотоядно облизнул пересохшие губы (раньше не замечал, чтобы ему нравилось сырое мясо) и подмигнул сытому псу, явно чувствующему себя хозяином над мясниками. Оба они знали, кто же здесь главный. Пошел вдоль рядов, пристально присматриваясь к предлагаемому товару. Остановился на одном из кусков. Ошеек. Молочный. Торговаться Он сегодня не хотел, но торговался - этого требовали законы рынка, а законы Он уважал. Хотя бы за то, что некоторые из них сложно было вывернуть на собственный лад; Он всегда умел это сделать.

позади: 1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | впереди: 10 | 11 | 12 страницы

Не теряйся: litia@ukrpost.net	Гостевая книга
Я здесь: ICQ 334126147	© Yolika